Из книги "Ежегодник Московского Художественного театра 1943". Раздел X. Часть 10

Ранее.

Если спросить, что главное в его Майорове, то, пожалуй, можно сказать, что это пристальное, любовное внимание к жизни, к работе, к событиям, к людям — прежде всего к людям. Оно проистекает из большого внутреннего душевного здоровья, из чувства хорошей человеческой ответственности за то, что происходит вокруг него. Это и делает его прямым врагом апостола равнодушного, мелкотравчатого себялюбия — Мехти Ага Рустамбейли.

На протяжении всего действия Болдуман — Майоров многократно меняет свои интонации — от ласково-дружелюбных до беспощадно-резких. Но мы ни разу не слышим в его голосе нот раздражения и нытья. Они, если можно так сказать, противопоказаны его натуре. Ощущение большой внутренней силы, которая раскрывается в его деятельном вмешательстве в судьбы окружающих, заставляет проникнуться верой в жизненность этой фигуры, уважением и симпатией.

У Майорова есть своя отнюдь не выставляемая им напоказ, глубоко спрятанная душевная боль. Ома воочию раскрывается перед зрителем в сцене его объяснения с Мариной. Роль Марины с большой ясностью и определенностью внутреннего рисунка играет М. А. Титова.

Своеобразный поединок, происходящий между ними (именно как поединок воспринимается эта сцена в постановке МХАТ) полон значительного психологического смысла. В его ходе немало отдельных чрезвычайно верных и выразительных штрихов. Но дело не в каждом из них порознь. Важнее тот итог, к которому приходят герои, а с ними вместе и зрители в этой сцене.

Марина — Титова начинает сцену в тоне дружеского, но очевидного превосходства. Правда, она с самого начала говорит с Майоровым, как бы прибегая к его участию, но в то же время она смотрит на него чуть свысока. Как выразительна в этом смысле мизансцена, когда Марина — Титова, эффектно затягиваясь папиросой, пристальным и слегка изучающим взглядом смотрит на молчаливо и немного . неуклюже сидящего напротив нее Майорова. Но вот происходят все повороты, предписанные текстом диалога — от почти, озорного вызова Марина приходит к панической растерянности, когда Майоров плотно закрывает дверь и говорит, что не выпустит ее, не отдаст больше Андрею Гетманову.

Потянувшись было к Майорову, помечтав о возможном исправлении «кривизны» своего жизненного пути, Марина весьма быстро пасует перед его прямолинейной искренностью. Какой-то своей стороной эта сцена напоминает другую, прославленную на сцене МХАТ — сцену Астрова и Елены Андреевны в «Дяде Ване».

Самая боль Майорова, которая, как мы видим, так и не прошла, представляется зрителям живым свидетельством его внутренней крепости и цельности, контрастирующей капризной непоследовательности Марины.

Однако, конечно, не Марина и даже не Мехти являются в пьесе, основными драматическими контрагентами Александра Майорова. Эта участь выпадает на долю Андрея Гетманова — начальника нефтеразведки, роль которого исполняет в спектакле В. В. Белокуров.

Приходится сказать, что в данном случае артисту пришлось столкнуться с чрезвычайно большими трудностями в смысле отыскания верного и точного абриса роли. Андрей Гетманов — человек, который в погоне за эффектными рекордами пренебрегает существом дела, вынужденный в финале признать свое банкротство. Но он вместе с тем вовсе не тождественен с фигурой Мехти.

Однако, кто же он, или, вернее, чем же, собственно говоря, определяется кривизна его пути, символически отраженная в кривизне буровой скважины, допускаемой им в погоне за рекордом? На это подлинного ответа не дает автор. Не удалось его дать с должной полнотой и исполнителю роли.

В своей рецензии на спектакль «Глубокая разведка» профессор М. М. Морозов писал по поводу этого образа: «Но почему Андрей Гетманов сбился с пути? Просто ли он человек неспособный к руководящей работе, погубило ли его скептическое недоверие к людям или погоня за дешевыми рекордами вскружила ему голову? — на это не дает определенного ответа исполнение В. В. Белокурова, лишенное ясного подтекста» («Труд», 30/VI 1943 г.).

Правда, образ Андрея Гетманова, созданный Белокуровым, все же уж не настолько расплывчат и туманен, как это указано в приведенной цитате. Если остановиться на одном из данных в ней вариантов, то, несомненно, главным источником неудач белокуровского Гетманова является, конечно, именно скептическое недоверие к людям. Он высокомерно отчужден, а порою даже отталкивающе пренебрежителен в отношениях с окружающими. Он брюзгливо-ворчлив и неприятно раздражителен в своих речах. Его тон — это тон постоянного укоризненного недовольства.

В этом отношении он прежде всего и контрастен Майорову — Болдуману в спектакле. Последний радушно открыт для тех людей, к которым он расположен, Гетманов — Белокуров эгоистически замкнут и обостренно нетерпим в отношениях с подчиненными, товарищами и даже с женой.

В конце концов, его отношение к работе лишь одно из проявлений его индивидуалистически-себялюбивой повадки. Пусть она не столь вульгарно-примитивна, как ресторанный «эпикуреизм» Мехти. Она не становится от этого менее опасной.

Продолжение.